Уже среди обильного наследия XVII века встречаются портреты, которые стали как бы квинтэссенцией декоративно-отвлеченного начала. Таков горделиво замкнутый в себе портрет Петра Тарлы с изумительно певучей, плавной линией контура и широкими, локальными пятнами одежды и фона. Колорит здесь очень скуп, он весь сводится к сочетанию красного, коричневого и черного. Но эти цветовые пятна, точнее, плоскости, так соотнесены, включены в такой выразительный ритм линий, что портрет производит впечатление царственно пышного, необычайно декоративного.
В нем властно пробивается какое-то фольклорное, почти сказочное начало, явственно проступает образ гордого и воинственного рыцаря. Это - один из наиболее ярких портретов эпохи сарматизма, отличающийся удивительной чистотой самого художественного приема. По трансформации живого образа, по своему стилю, он близок к иконе.
Совсем иной, гораздо более дробно-конкретный и в трактовке модели, и в деталях убранства, но подчиненный тому же декоративно-плоскостному принципу решения портрет каштеляна Францишка Рыхловского (Национальный музей в Варшаве; XVIII в). Характеристика немолодого лица каштеляна правдива, но скупа; по-видимому, с большим сходством передан его внешний облик. Рисуя одежду, оружие, весь пышный антураж, художник дает волю своей фантазии и яркому чувству декоративного. Главным изобразительным и выразительным средством служит ему линия, не плавная, как в величественном портрете Тарлы, а острая, ломкая, слегка даже колючая, все изгибы, всю беспокойную игру которой он тщательно подчеркивает и обыгрывает. Острые складки сходятся на одном плече, где скреплен край плаща, и разбегаются по всей плоскости портрета, сочетаясь с дробным и мелким рисунком кольчуги, все чешуйки которой тщательно переданы, создавая неспокойную и живую поверхность.
Контакты
